Качалка-выручалка
Если плохо, рискните себя побаюкать
Все почти мы были ранены в детстве. Кто как, кто чем, все, конечно, по-разному. Но мы несем эту боль, которая, кажется, никогда не утихнет. И рана никогда не закроется. Потому что слишком давно это было. Слишком рано. И мы тогда были так уязвимы. Потому что многое уже забылось, и сложно с этим теперь разобраться, иногда даже невозможно вспомнить. И если даже проходит острая резь в душе, остается маята. Пустота. И в сложных ситуациях вдруг начинает ныть, как старая застрявшая пуля у ветерана войны перед дождем. Или от легкого прикосновения — плохо зарубцевавшийся шрам.
Кто-то ощущает эту рану как провал, как черную дыру внутри. Кто-то — как нечто неизбывное. Как диссонанс. Как мертвую зону. Кто как – но отголоски той нашей древней войны, через которую прошла душа, дают о себе знать, казалось бы, в самый неподходящий период. Когда трудно, когда хотелось бы, наоборот, быть сильными и собранными. Когда ищешь, на что опереться внутри и вдруг проваливаешься в эту топь.
Словно внутри нас живет маленькое раненое существо. Может быть, ребенок, может быть, испуганный зверек, или частица души. И вдруг он просыпается и начинает ныть, жаловаться, горевать, требовать к себе внимания, изводить, самыми разными способами мешать жить, отнимая веру и силу. И сколько бы мы не уделяли этому маленькому внимания, ему всегда будет недостаточно.
А, может быть, всего-то нужно, чтобы мы себя просто покачали. Побаюкали.
У Клариссы Пинколы Эстес в ее целительной книге «Бегущая с волками» есть об этом сказка «Три волоса» (Почитать в оригинале ее можно здесь, а я перескажу вкратце).
Ночь. По лесу бредет изможденный и дряхлый старик, с трудом дыша и еле держась на ногах. «Такой древний, что кожа на шее, руках и ногах обвисла складками». Ему бы только добраться до огня, мерцающего впереди, и может быть, он будет спасен. Неясный огонек постепенно превращается в одиноко стоящую хижину. Последние усилия, и он, наконец, падает без сил на пороге этого дома. В доме – старуха. Он поднимает его своими сильными, несмотря на возраст руками, несет к горящему камину, к своей качалке, обнимает и начинает нежно баюкать: «У-у-у. Всё пройдет». Она сидит с ним так всю ночь. К рассвету старик постепенно превращается в стройного спящего юношу. А она все, покачиваясь, напевает свою колыбельную песню. И вот уже утро, и на ее коленях сидит румяный золотовласый малыш. Он легко прыгает с ее колен и бежит к двери. Она только успевает легко вырвать из его головы три золотых упругих волоса и они, стукнувшись об пол, звенят, словно драгоценные колокольчики, и исчезают. И точно также звучит его беззаботный смех. У порога он оборачивается и возвращает ей улыбку. А потом взлетает на небо, превратившись в сияющее солнце.
Точно также могут начать светиться и наши застарелые болячки. Для этого можно просто покачаться. Не удивительно, что дети так любят кататься на качелях. Мы, взрослые, тоже любим. Но не катаемся. (А вы никогда не мечтали иметь у себя дома кресло-качалку? Или, может быть, уже ею обзавелись?)
Создатель процессуальной психологии Арнольд Минделл как-то сказал, что, качаясь, мы попадаем в ритм Вселенной. Он предлагает таким образом с нашей Вселенной танцевать.
Качаться – это еще и на какое-то время вернуться в утробу. В состояние внутренней гармонии. Войти в контакт с чем-то глубоким и древним внутри. Погрузиться в океан безграничных возможностей.
Знаменитый психотерапевт Карл Витакер поил своих клиентов молоком из бутылочки, утверждая, что таким образом они реализуют свои ранние детские потребности. Но современные мамы знают, что вместо того чтобы бездумно давать ребенку соску, лучше взять его на руки и покачать.
Кстати, «баюкать» — от «баяти», «баять»: говорить, колдовать, заклинать, заговаривать.
А еще есть остроумный украинский мультфильм на ту же тему. Который и называется, в точку — «Недобаюканная».
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород