быть кем угодно

Не забывайте правильно закусывать карандаш

Будь собой! Есть такая современная присказка. Может быть, вы тоже ее себе повторяете. Или от кого-то слышите. Ну, уж точно читаете в соцсетях.
Вот только что это такое – никто, на самом деле, не знает.
Зато эта присказка создает иллюзию, что можно зациклиться на себе и быть счастливым. Что подражать кому-то – это неправильно. И играть разные роли – неправильно. Мол, так себя не найдешь, а наоборот, потеряешь.
На самом деле, все дороги ведут в Рим. То есть, к себе любимому. И неповторимому. Потому что, как ни крути, а у каждого из нас неповторимый набор генов, свои особенные отпечатки пальцев – а вместе с ними особенное всё, наша личная история, наши творческие возможности, наши затыки и тараканы.
Такого человека как вы, нет в мире. Такого не было за всю историю человечества и больше не будет. Разве это не удивительно? И, кажется, даже пугает.
Поэтому, что бы вы ни делали, вы всё равно будете собой. Просто важно делать. Важно присутствовать в этом мире. Позволить, чтоб ваш уникальный узор стал частью общего неповторимого рисунка. Быть собой – это просто быть.

В детстве в сказках меня особенно волновал тот особый момент, когда Иван Царевич останавливался на распутье, пытаясь понять, что лучше: потерять коня, себя или жизнь. Теперь я подозреваю, что это – всего лишь шутка, проверка на вшивость. Не важно, куда свернешь, главное просто свернуть. Не остановиться на полпути, а пойти по любой дороге. И не суть – по какой именно. На любой обретешь то, что ищешь. Главное – идти.
Ведь потерять себя – это обрести себя. Так написано еще в гностическом Евангелии. Важно как раз не держаться за «своё». За «я так обычно делаю», за «со мной всегда так».
И только тогда возможны открытия.
Можно, например, копировать кого-то. И при этом тоже себя обрести. Это хорошо видно на примере творчества художников прошлого века, например, создавших свой неповторимый стиль. Если смотреть работы Питера Мондриана или Жана Миро, то можно проследить как каждый из них начинал с привычной классики, потому подхватывал разные стили, а потом отбрасывал лишнее и обретал удивительную собственную манеру.
Лишнее — оно ведь само отбрасывается, если не бояться себя потерять.
«Начинайте копировать то, что вам нравится. Копируйте. Копируйте. Копируйте. Копируйте. И найдете себя», — говорит известный дизайнер Йодзи Ямамото.
Один мой знакомый мальчик, например, несколько лет подряд подражал Человеку-пауку. В его комнате везде были наклеены его плакаты. На майках, шапке – тоже. Он постоянно играл в Человека-паука. Этот мальчик стал отличником. И пусть в Человка-паука уже не играет, но продолжает блестяще учиться, выигрывает серьезные олимпиады по разным предметам, музыкальные конкурсы и шахматные соревнования. Причем делает это довольно легко, оставаясь веселым и непосредственным ребенком. И у меня есть странная догадка, что его легкости и успеху помогает Человек-паук.  Супергерой стал его кровью и плотью.
Вначале люди учатся походить на своих героев. А потом ненароком сами становятся героями.
И эта игра открывает им удивительные возможности для развития.
Может быть, и в вас живет супермен. И великий художник. Но вы можете никогда не узнать об этом, потому что в это нелегко поверить. И еще страшнее — проверить. «Художник — тот, кто в себя верит», — знал Бетховен.
В детстве мы не боимся играть в самых разных персонажей. А потом… боимся. С возрастом мы выбираем для себя пару-тройку привычных ролей и начинаем прирастать к ним.

Именно с этого начинается старость, с прирастания. Вот как об этом писал основатель одного из направлений телесной терапии Моше Фельденкрайз: «Старость… начинается с возложенных на самого себя ограничений в формировании новых паттернов движения. Сперва человек выбирает определенное отношение и позу, соответствующую положению в обществе, и, таким образом, отвергает определенные действия, такие как сидение на полу или прыжки. Впоследствии по прошествии времени эти действия становится невозможно выполнить. Возобновление и реинтеграция даже этих простых действий приводит к заметному омолаживающему эффекту не только в механике движения тела, но и для всей личности в целом».
Так что это неправда, что быть собой — значит не притворяться. Я – это всегда больше, чем то, что я сейчас про себя знаю. Я могу быть разной. И хочу быть разной. Я хочу играть. Мой мир – театр. Во мне живут актеры. «У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль».
Историк искусства Паола Волкова рассказывала, что в античности люди не стеснялись играть свою жизнь. Так, Гай Юлий Цезарь сыграл свою смерть. Он уже умирал от рака и понимал это. Он отказывался читать записки-предупреждения о заговоре против него. Он угадывал сценарий предательства, который разыгрывался вокруг него. Но не захотел ему противостоять. А решил сыграть главную роль и в этом театре. Потому что он ведь хотел умереть красиво. Так, чтобы не только своей жизнью, но и смертью войти в историю. И  когда Цезарь падал от удара Брута, он расстегнул тогу. Не потому что ему было трудно дышать, а потому что так красиво.
И может быть, и Сократ решил выпить цикуту, несмотря на то что у него были способы спастись, потому что это было красиво. И наверное, если бы он уехал из Афин, как предлагали друзья, или предпринял попытки оправдаться, мы бы не знали о нем сейчас.
Отличие нас от Цезаря и Сократа в том, что мы играем свои трагедии, не осознавая, что их играем. Потому что у нас сейчас так не принято. Игра воспринимается как позерство. А «нужно быть собой».
Но раз мы не осознаем свой театр, то и роли в нем мы не выбираем. И кто тогда там вообще режиссер? «Мы – то, кем мы притворяемся, поэтому надо быть очень аккуратным в том, кем именно мы притворяемся», — предупреждал Курт Воннегут.
Так, мы сами не замечаем, как играем свои трагедии. И зависаем в них. Потому что трагедия – это красиво. Потому что трагические роли позволяют переживать сильные острые чувства, ощущать себя в самом пекле жизни. (Читайте об этом «Почему мы любим плохие истории».)
Но если осознавать свой личный перформанс, то можно выбирать и роли, и сценарии. Можно вносить режиссерскую правку. Можно становиться над собственным спектаклем. А не утопать в нем.
Почему бы, например, не попробовать роль этакого счастливчика. Хотя бы для разнообразия? Всего лишь сыграть. Игра ведь ни к чему не обязывает. Расправить плечи, выпрямить спину, одеться во что-нибудь этакое. Во что бы оделись вы для этой роли сегодня?
Социальный психолог, профессор Гарвардской школы бизнеса Эми Кадди исследовала, как наши позы влияют на наши стратегии поведения. Оказывается, напрямую. О своих результатах она рассказала на TED. «Притворяйтесь, что вы уверены. Притворяйтесь, пока у вас не получится. И продолжайте притворятся, пока уверенность не станет частью вашей личности. Тело, те позы, которые мы принимаем, определяют наше сознание. А сознание – наше поведение», — говорит она.
Есть еще знаменитый эксперимент с карандашом. От того, как человек закусывает карандаш, зависит его биохимия. Если держать карандаш горизонтально, рот растягивается, словно в улыбке, в мозг отправляется соответствующий импульс, и в организме вырабатываются гормоны радости. А если держать карандаш, сведя губы трубочкой, то уже одно это запускает биохимию грусти.
Так что можно придумывать для себя самые разные роли. Вместо того чтобы позволять нашим ролям придумывать нас. Просто играть, наслаждаясь и радуясь этой игре, как дети.
Например, почему бы не сыграть сегодня в человека, который хорошо к себе относится.
Или сыграть в кого-нибудь, в кого вы еще никогда не играли. (Что, может быть, для кого-то одно и то же.)
Можно ведь пробовать всё, что угодно. Как бы ни пугал Воннегут, это всего лишь роли.
«Если вас по ошибке приняли за кого-то другого, позволяйте заблуждаться на ваш счет как можно больше», — советует, например, Ричард Хорн в своем «Ежедневнике для талантливых. (Долой оттенки серого!)».
«Даже если жизнь трудна, даже если порой бывает сложно улыбнуться, мы должны попробовать, — предлагает Тит Нат Хан в «Обретении мира». — Так, пожелав друг другу доброго утра, мы можем сделать его действительно добрым. Недавно моя знакомая спросила меня: «Как мне заставить себя улыбаться, когда мне грустно? Это неестественно». Я посоветовал ей улыбаться своей грусти, поскольку мы выше грусти. Человек подобен телевизору с множеством каналов. Если мы включим канал Будды, то мы станем Буддой. Если мы включим печаль, то мы станем печалью. Если мы включим улыбку, то мы действительно станем улыбкой. Мы не должны отдавать предпочтение одному из каналов. У нас имеются задатки для всего, и мы обязаны держать все в своих руках, чтобы вернуть себе самостоятельность».

*ψ        

Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши

Похожее:

Станцевать проблему

Если бы сыграть в «Как если бы»

Нарисуем, будем жить

Не воспринимайте пророчества буквально

Быть несчастным — это красиво