быть несчастным — это красиво

Почему мы выбираем себе плохие истории?

Человеку свойственно зависать в болезненных ситуациях. Есть женщины, которые постоянно влюбляются в жестоких мужчин и переживают насилие. Или есть мужчины, которые то и дело терпят в своей жизни поражение одно за другим, корчась от боли, поднимаясь, а потом снова идут в бой, и опять получают под дых… Или кто-то постоянно оказывается обманут. А кто-то обижен. Кто-то становится жертвой упреков и обвинений. А кто-то – несчастен каким-то другим, не менее творческим образом.
Конечно, современная психология имеет разные теории на этот счет. Рискну систематизировать их на свой лад и перевести со специального языка на дружеский.

1. Старая боль.
Виной всему старая психологическая травма. Она, как ноющая рана у ветерана войны, постоянно напоминает о сражениях. Что-то не излечено до конца и требует к себе внимания. И мы бессознательно снова и снова идем навстречу своей боли, чтобы, в конце концов, излечиться. Такой способ вскрывать старый гнойник. Или доставать давно застрявшую пулю.
2. Привычка.
Наш мозг устроен так, что постоянно вырабатывает алгоритмы и им следует. В результате алгоритм когда-то пережитой травмы запускается вновь и вновь, поскольку это знакомый и освоенный механизм (в которой к тому же было вложено столько личной энергии!). Поэтому мы и попадаем в одинаковые несчастья — ведь это нам хорошо знакомо, освоено и, следовательно, кажется безопасным.
3. Смысл.
Мы то и дело вляпываемся в одну и ту же лужу, потому что никак не можем извлечь из своих историй необходимый опыт. За нашим несчастьями есть что-то важное и ценное, о чем мы пока не знаем. На дне лужи что-то прячется. Наш ресурс. Часть нашего неизведанного Я. Может быть, нечто, связанное с нашим призванием. С важной реализацией в жизни. А пока мы проходим мимо этого, лужа будет неотступно притягивать нас к себе.
4. Любовь.
Все наши повторения — из-за любви. Из-за любви к близким, которые нас отвергали, были жестоки или равнодушны с нами, мы научились жертвовать собой. И теперь жертвуем вновь и вновь, потому что хотим любить и быть любимыми. Идут годы, а мы всё ищем эту любовь, не полученную когда-то, и проживаем из-за любви одни и те же болезненные для нас сюжеты.
5. Жизнь.
Мы привыкли, что когда нам больно – именно тогда мы и живем. Ведь так сложилось, что другого способа пока не знаем. А каждому человеку так важно чувствовать себя живым.
6. Красота.
Мы повторяем свою трагедию, потому что это красиво. Для человека важно рассказывать себе и миру историю собственной жизни. И мало кому захочется, чтобы это было что-то благополучно скучное. Ведь человек – существо эстетическое. Homo esteticus. Об этом еще Бродский сказал, в своей Нобелевской лекции. Наверное, далеко не он первый.
И поэтому нам так важно создавать для себя настоящие сценарии. А кто пишет нам наши сценарии, если не мы сами? В настоящей литературе герой обязательно должен попадать в трудные ситуации трагического, трагикомического или драматического толка. Терпеть поражения и проходить через испытания. Только тогда он становится настоящим героем и способен измениться. В нашем жизненном сценарии должна быть интрига. Это может быть, например, ужастик или детектив. Вы любите детективы? Или мелодраматическая история. Или жесткая драма. На вкус и цвет…
Поэтому мы часто утрируем, усиливаем, повторяем то, что происходит. Продуцируем собственные неприятности из любви к искусству. «В течение нашей жизни мы нередко оказываемся в раю, но помним только изгнание…», — сказал как-то Милорад Павич. Потому что история о рае лишена контрастов и страстей. А нам нужны противоречия, мы хотим встряски. Арнольд Минделл говорит, что потребность в экстазе – четвертое великое влечение после голода, жажды и секса.
Поэтому несчастливое детство так затягивает. И нам хочется обращаться к нему вновь и вновь. И несчастливая любовь затягивает тоже. Это же так красиво. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — вот настоящее начало для великого романа.
Поэтому психоанализ стал столь популярным. Ведь он культивирует плохие истории. И превратился, прежде всего, в культурный феномен ХХ века. Вот и Фрейд – это, прежде всего, писатель. В конце жизни он сам как-то признался, что был не столько доктором, сколько поэтом. Если бы он был только эффективным психотерапевтом, он вряд ли столь бы прославился. Потому что психотерапия любит тишину, а не славу.
Исцелиться от травмы – это пожертвовать жизненными потрясениями во имя спокойствия. Отказаться от интриги настоящего романа и просто незатейливо жить. Только и всего-то? Жертва, на которую так трудно отважиться.

*ψ
Светлана Гамзаева психолог Нижний Новгород #пряностидуши

В тему:

Если держит прошлое

Возвращение осколков души

Мусор внутри

Безвыходные ситуации помогают