Я вижу, вы делаете вид, что меня читаете
Секрет Юлия Цезаря и Якоба Морено
Мы привыкли считать, что нужно быть искренними, а не играть роли. И не носить маски, а обнажать лицо.
Только вот какое ваше лицо настоящее? Среди множества ваших повседневных бликов, сонма переживаний и внутренних голосов — во всей той глубине и многообразии, которые составляют ваше Я?
*ψ
Может быть, вопрос в другом? Как играть? Как я исполняю эту удивительную роль — собственную жизнь? Со вкусом? С удовольствием? Не фальшивлю ли?
Или, наоборот, по ходу пьесы теряю реплики, чувство сценария, контакт со сценой, с другими актерами рядом?
Ради публики забываю о вдохновении? Пугаюсь ярких софитов? Забыла, что это за спектакль?
И главное, воплощена ли я в том, что играю сейчас? В согласии ли с самой собой, с собственным телом?
Или, если гляну на себя со стороны режиссерским взглядом, буду вынуждена, как Станиславский, сказать “Не верю”?
Играю ли я вообще свою собственную жизнь? Или нечаянно попала на чужой спектакль?
*ψ
Сцена из фильма «Юлий Цезарь»
Паола Волкова в своих увлекательных лекциях об античности рассказывала, что в Древнем Риме люди играли себя, и нисколько этим не смущались, а наоборот, культивировали. Например, Гай Юлий Цезарь сыграл собственную смерть. Он был болен и знал, что скоро умрет. И когда ему донесли о тайном плане сенаторов против него, не стал противиться. Великий Цезарь, погибающий в результате предательства от руки собственного друга — это гораздо красивее, чем от болезни. “Так лучше, чем от водки от простуд”, пел Высоцкий.
Когда он увидел, что на него нацелены кинжалы, он распустил тогу, чтобы красивее упасть. И упал с достоинством, как и подобает Цезарю. А эта реплика, “и ты, Брут” — она была так гениальна, что дожила до нас и сквозь века не утратила своего блеска.
Преемник Юлия, тоже знаменитый правитель Рима, Август Октавиан был не менее гениальный актер. “Перед смертью сыграл следующую сцену, писала Волкова, — сначала привел себя в порядок перед зеркалом и спросил вошедших друзей, хорошо ли он сыграл комедию жизни.
Коль хорошо сыграли мы, похлопайте
И проводите добрым нас напутствием”.
Комедией тогда называли всё, что хорошо кончается.
*ψ
Играть свою жизнь — это находиться от нее на том деликатном расстоянии, когда можно быть не поглощенным ею, но в то же время полно чувствовать и осознавать всё, что происходит. Когда можно разглядеть детали. Когда есть шанс получить от нее удовольствие.
Играть в себя — это не относиться к себе чересчур серьезно.
*ψ
Как пишет Джозеф Кэмпбелл, в японском языке есть особый оборот вежливой, аристократической речи, асёбасэ котоба, язык игры. Вместо того чтобы сказать, например, “Я вижу, вы приехали в Токио”, можно выразиться иначе: “Я вижу, вы делаете вид, будто приехали в Токио”. То есть человек живет так, что для него всё является игрой. “Он погружается в жизнь, как в игру, где всё свободно и легко, — пишет Кэмбелл. — Доходит до того, что вместо: “ваш отец умер” человеку могут сказать: “Я слышал, ваш отец сделал вид, будто умер”. Должен признать, что это действительно благородный и величественный подход к жизни: даже неизбежность воспринимается так, словно разыгрывается по желанию человека. Именно это Ницше называл Amor fati — любовь к судьбе. То же самое говорил римлянин Сенека: Ducunt volentem fata, nolentem trahunt — “желающего судьба ведет, нежелающего тащит”.
*ψ
Якоб Морено открыл, что игра исцеляет. Он придумал терапевтический театр.
Он говорил, что каждый человек и так играет сам себя. Не признаваться в этом — заниматься самообманом. Так что лучше играть себя намеренно, и тогда жизнь и фантазия становятся одним, происходят одновременно.
Можно играть своё прошлое или будущее. Того, кем когда-то был, и того, кем хочешь стать. Можно играть свои разные ипостаси — субличности. Или тех людей, которые тебя окружают. Тех, кто умер или еще не родился. Можно сыграть своих внутренних обвинителей. И своих внутренних защитников. Персонажей из сна. Свои мечты. И свои страхи.
Сам Морено говорил, что он всю жизнь играет Бога. И предлагал людям заняться тем же.
Он рассказывал, что однажды в Вене, будучи начинающим врачом, пришел послушать Зигмунда Фрейда. В конце лекции оказался рядом с мэтром в толпе любопытных. Фрейд спросил, чем тот занимается. “Пожалуй, доктор, я начинаю там, где вы останавливаетесь. Вы анализируете грезы. Я же пытаюсь дать им смелость грезить. Я учу людей, как играть в Бога”, — так и сказал он. Морено показалось, что Фрейд его не понял.
Биографы Морено сомневаются, случилась ли эта история в действительности. Морено в ней не сомневался. Кажется, ему было не так важно, произошла ли она на самом деле. Суть в том, что она стала ключевым моментом его игры.
*ψ
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши