Сущность бесстрашия
Сметь, иметь и уметь — слова одного корня
От бодливой коровы есть средство:
Надо просто спокойно усесться
И минут этак двадцать
Ей улыбаться —
Это может смягчить ее сердце.
Детский стишок Эдварда Лира. И эффективное руководство по работе со страхом. Ведь ваш страх – и есть бодливая корова. Которая живет внутри. И так и норовит больно подловить своим рогом в бок в самый неподходящий момент. Или, заставить бежать, чтобы пятки сверкали.
Бодливыми становятся коровы с ожесточенным сердцем.
А бодливый страх — это страх, который не знал улыбки. Который не был благословлен.
*ψ
Я много чего боюсь, на самом деле. Боюсь быть превратно понятой. Боюсь непонимания, злобы, равнодушия. Боюсь шушуканья в свой адрес за моей спиной. Порой я боюсь нависшего молчания, а порой – излишней пустой говорливости. Иногда я боюсь одиночества, а иногда – потерять своё одиночество. Я боюсь утратить возможность жить так, как хочу и как верю. Боюсь насилия. И когда с кем-то очень-очень холодно. И немножко меньше – когда слишком горячо. Я боюсь встретиться с предательством. Опасаюсь неискренности. И, конечно, боюсь потерь. И сама умереть я боюсь тоже. И, конечно, немощи. Когда теряешь связь со своим телом. И неудач. И яркого успеха, впрочем, я страшусь тоже. А еще я боюсь рассказывать о своих страхах. Например, здесь.
Но иначе, без этой короткой и далеко не полной исповеди, я не могу здесь писать о страхе. Иначе это был бы взгляд сверху вниз. Что-то нарочитое, с позиции снисходительности и силы. Мол, я психолог, и знаю, как работать со страхом, а вы тут послушайте-почитайте-поучитесь.
На самом деле, часто не знаю. Ведь это всегда непросто – бояться. И когда рядом с тобой кто-то боится – тоже.
*ψ
Ведь как оно обычно бывало у нас в детстве: «Ну, что ты боишься! Фу, какой же ты трусишка! Как не стыдно. Перестань сейчас же».
Взрослые как правило не имеют мужества признаться, что сами боятся тоже. И корят за это детей. Они скрывают страшную тайну, что в их жизни тоже есть ужасные жуки и слишком высокие горки, на которые не хватает смелости залезть. А когда всё-таки залезешь — не хватает страшно скатиться.
Взрослые порой даже скрывают от детей такую очевидную истину, что бояться бывает даже здорово. Что полное бесстрашие – серьезная патология. Отсутствие важной чувствительности души. Опасно для жизни. Своей и окружающих.
Боятся все нормальные люди.
*ψ
Когда нам сложно с чем-то внутри себя, есть один верный способ – найти хорошую метафору для этого «что-то». Поэтому стишок про корову тут как раз в тему.
Страх может быть похож на таракана, на летучую мышь на занавеске, на крокодила или на бодливую корову. А от бодливой коровы есть средство. Усесться напротив. Именно усесться, а не просто сесть. Смотреть и улыбаться.
Ведь своим сложным чувствам нужно просто взглянуть в глаза и продолжать смотреть. Ведь наши тараканы просто ждут от нас теплого, благосклонного к себе отношения. Как писал Джеймс Хиллман, любому симптому нужно время, забота и внимание. «Некоторые примитивные внутренние переживания, чтобы стать полноценными человеческими, нуждаются в благословении», — считает и Стивен Гиллиген.
Если страх мучает нас и не отпускает, если возникает по самым разным поводам, если просто присутствует без особого повода – возможно, он ждет, чтобы его благословили.
Например: «Привет, страх, мне кажется я тебя знаю». И улыбнуться. И подождать минут двадцать. Пока не смягчится сердце.
*ψ
По-английски и по-французски, кстати, смелость — сourage, как раз от coer, то есть сердце.
А вот русское слово «смелость» — от «сметь». Я думаю, «сметь», «иметь» и «уметь» в нашем языке — общего происхождения и когда-то имели общий корень «ме» — что-то очень моё, про меня. Про нутро. Про то, что в психологи называется Self, или Самость. Про сущность. Про душу.
Быть смелым – значит быть с этим, оставаться в контакте со своим «ме» внутри себя. «Сущность бесстрашия – готовность чувствовать свое сердце, свою суть даже в ситуациях болезненных и трудных», — говорит психотерапевт Джон Уэлвуд. Оставаться центрированным, на связи с чем-то важным, может быть, самым важным внутри.
*ψ
И порой страх – это как раз индикатор, что такая связь со своим собственным центром утрачена. Особенно страх немотивированный, преследующий, непонятный. Или возникающий по пустякам, например.
На самом-то деле, по пустякам в психике ничего не бывает. На самом-то деле, этот — и есть наш самый важный страх.
«Страх часто есть признак того, что я избегаю себя самого», — писал в своих проникновенных дневниках Хью Пратер.
Или Мартин Хайдеггер: «Ужас открывает нас для нас самих, он открывает в нас человека, не маски наши и роли, а человека. Вот почему способность ужасаться так важна для человека, ведь именно в нем – в ужасе мы узнаем истину о себе».
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши