Что-то хочет произойти
Что-то хочет произойти – загадочная мантра феноменологической психологии.
Владимир Любаров «Берегите своего ангела»
То есть тех направлений, чьи последователи признают уникальность каждого человека, воздерживаются от шаблонных диагнозов и паттернов и рискуют доверять самому процессу. А еще опираются на веру, что в человеке всегда существует нечто, стремящееся к исцелению.
Первым об этом заговорил Карл Роджерс. Еще будучи юным, он однажды спустился в подвал родительского дома и увидел, что там проросла картошка. Мы каждую весну буднично наблюдаем этот процесс. Но Роджерс смог увидеть это феноменологически. Он был поражен, что даже в темном подвале, без солнца и не имея связи с землей картошка каким-то образом угадала начало весны. Произошло что-то, запустившее процесс ее возрождения. Роджерс выдвинул гипотезу, что в каждом человеке существует тенденция к исцелению, к самореализации, к счастливой и эффективной жизни. И построил на ней свою клиент-центрированную терапию.
Иными словами внутри каждого из нас живет Внутренний Целитель. Который стремится проявиться, какие бы сложности не стояли не его пути. И настрой феноменологического психотерапевта перед сессией (или в ее трудные моменты) может быть сродни своеобразной молитве: «И если в нашем пространстве сейчас присутствует нечто целительное, пусть оно себя проявит. И если что-то готово произойти, пусть оно случится».
Вот Стивен Гиллиген приступает к сессии со сложной клиенткой. И настраивается на медитативные мантры. «Что-то пытается здесь исцелиться. Что-то в ее духовном начале пытается войти в этот мир, — думает он. — Возможно, я восприму это и помогу его пробуждению». А затем продолжает: «Что бы это ни было, уверен, это имеет смысл». Гиллиген не пытается сейчас понять, какой именно смысл. Он предполагает, что его сознание узнает об этом последним. Но его задача – принять каждый момент переживания клиента, потому что каждый момент имеет смысл «с точки проявления духа в мир».
«Терапевтическая работа призвана высвободить способность души к исцелению. Мы чувствуем, как становимся свидетелями чего-то мощного и необъяснимого, присутствующего во время терапии. … Древние бы сказали, что это Бог нанес нам визит», пишет Лайонел Корбетт. Вот и Джеймс Бьюдженталь тоже говорил, что терапия по сути – это поиск Бога.
А Дональд Калшед рассказывает в своей книге «Травма и душа», как в процессе работы с пациентом начинает реально ощущать, что они двое теперь не одиноки в их совместной борьбе. Нечто глубинное в психике пациента и нечто живое в пространстве между ними, кажется, приветствует их. «Когда пациент приходит в психотерапию, он приносит свою личную историю, которая, как правило, очень фрагментирована и больше «не имеет смысла», — пишет Калшед. — В центре этой истории находится внутренняя божественная искра личности – богоданная суть я, которая ищет своего воплощения в этом мире».
Я привожу здесь цитаты мэтров, потому что это моя группа поддержки. Мне нужны их аргументы в пользу таинственного, случающегося во время сессий. Ведь у нас не принято говорить о подобном, прослывешь еще эзотериком. Спокойнее рассуждать научным языком, не упоминая духов. Вскрывать болезненные паттерны и описывать технологию избавления от них. Без этих механизмов и интерпретаций терапия, конечно, тоже не происходит.
Но не менее важен тот момент незнания, когда на мгновение забываешь все теории, отпускаешь мысли и сомнения и просто веришь, что раз вы двое сидите сейчас напротив друг друга, значит в этой встрече есть какой-то особенный и пока скрытый смысл. Что-то хочет исцелиться. И верится, прямо здесь и сейчас.
*ψ
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши