Бес спешки
Не пробегайте мимо
Мы успели — в гости к Богу не бывает опозданий.
Владимир Высоцкий
Есть такая модная детская болезнь – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Удобный диагноз для родителей, чтобы снять с себя этот неимоверный груз материнской/отцовской ответственности, облегчить неизбывную родительскую вину и страх не справиться.
Хотя что греха таить, этим самым синдромом страдаем как раз мы сами, взрослые. Сегодня это уже устоявшийся способ жить – СДВГ. Это мы вечно спешим, суетимся, перестраиваемся с полосы на полосу, переключаем каналы ТВ, стремимся сделать массу дел и обделяем вниманием, прежде всего, самое важное – себя самих, свои ценности и потребности, идеи, сны. Так что за этой медицински отлаженной аббревиатурой – СДВГ – скрывается наша, взрослая проекция. И дети, если уж по-честному, тут, как часто бывает, не причём. Тем более, они – наше зеркало. И кого же им еще копировать?
Но мы, взрослые, не пьем таблетки от СДВГ. И не консультируемся по этому поводу у докторов. Наоборот, мы стараемся быть всё СДВГшнее и СДВГшнее. Успех, кстати, не зря одного корня со словом «спешка».
«Спешка и загруженность современной жизни – это одна из форм, возможно, самая распространенная, внутренне присущего этой жизни насилия. Когда позволяешь себе увлекаться многочисленными противоречивыми делами, уступаешь слишком многим требованиям, вкладываешь силы в слишком много проектов, желаешь во всем поучаствовать, значит, ты согнулся под гнётом насилия», — писал Томас Мёртон.
Между тем спешка имеет гораздо более серьезные последствия для души, чем кажется на первый взгляд. В книге «Переломный момент» Малхольм Гладуэлл описал один удивительный эксперимент. Его провели психологи из Принстонского университета, Джон Дарли и Дэниел Батсон, вдохновленные историей о добром самарянине. Помните, это евангельская притча о том, как одного человека изранили, раздели, ограбили разбойники и оставили умирать на дороге. На него наткнулись по очереди священник и левит, уважаемые служители Господа, но ни один никак не помог несчастному. А вот самарянин, казалось бы, безбожный язычник, остановился, перевязал раны, отвел беднягу в гостиницу и дал ему денег.
Дарли и Батсон провели эксперимент с группой семинаристов. Они встретились с каждым из них ин
дивидуально, дали заполнить опросник на тему христианских ценностей и важности помощи страждущему и попросили каждого подготовить краткую, импровизированную беседу о добром самарянине, чтобы затем отправиться к близлежащему зданию и провести беседу на эту важную тему. Условия у семинаристов были различными. Одних предупреждали: «О, ты опаздываешь. Они ждали тебя уже несколько минут назад. Лучше поторопиться». Другим говорили: «Они будут готовы принять тебя только через несколько минут, но ты можешь уже идти». На пути каждый студент наталкивался на человека, сидевшего, скорчившись, на аллее, с опущенной головой и закрытыми глазами. Тот кашлял и стонал.
И оказалось, что ценности участников и общий гуманистический контекст эксперимента практически не повлияли на результаты. Что человек, посвятивший себя служению, а в данный момент еще и заряженный знаковой христианской притчей, может легко перешагнуть через нуждающегося в помощи. Результаты зависели всего лишь оттого, спешил ли студент. Из всей группы, которая сп
ешила, 10 % остановились, чтобы помочь. Из группы, которая знала, что у них есть несколько минут, остановилось 63 %. «Слова «о, ты опаздываешь» превращали человека, как правило, сострадательного, в того, кому безразличны мучения другого», — резюмирует Гладуэлл.
Так что спеша, мы и правда, убегаем от себя. А зачем тогда бежим? Совсем не потому, что, если остановимся, узнаем про себя что-то, чего знать не хочется, или что не хотим решать какие-то реальные назревшие проблемы и пр и пр. Нет! Мы убегаем всего лишь потому, что все бегут. Как в «Джентльменах удачи»: «А что, Динамо бежит? — Все бегут». Бежать теперь принято. Это такая общественная инфекция. Социально одобряемое действие. И часто мы даже не подозреваем, что перенимая этот распространенный паттерн, становимся жертвой общественного насилия. Которое сами же и создаём.
А где-то там, за нашей спиной нам дышит в спину… некое призрачное, уставшее лишенное внимания существо. «Самосознающая душа» — как у Арсения Тарковского. Что-то ранимое, подлинное и живое. Тяжело дышащее, изнывающее от гонки, боящееся совсем отстать и потеряться окончательно. Наши ценности и мечты, наша укорененность и близость и, может быть, любовь и вера.
*ψ
Светлана Гамзаева психолог Нижний Новгород #пряностидуши
Вернуться на главную
Еще в тему:
Дедлайны, которые нас убивают
Как остановить мгновение
Лени не существует?