искусство не знать
Вообще-то инструкции не работают. Особенно, если это касается человеческой души, отношений, судьбы… Как только что-то превращается в технологию, оно начинает давать сбои.
Но человеческий мозг постоянно создает алгоритмы. Это особая валерьянка для человека – понять, что и как устроено в этой жизни и в нем самом. Почему что-то случилось, а что-то не случается. Как лучше поступать, чтобы быть эффективным. И обезопасить себя.
Фолкнер писал, что самое страшное для человека – не понимать, что с ним происходит. Вот и приходится быть постоянно на страже. Создавать для себя алгоритмы, паттерны, верить в них, укореняться, ткать из них принципы и правила.
Это наше спасение и ловушка – всё понимать и объяснять. Спасение, потому что позволяет не утонуть в хаосе. Но и ловушка, потому что таким образом мы создаем свои иллюзии. Собственный мир, за который начинаем хвататься любой ценой. Свои символы веры, которые порой не доживают до утра. Но мы просыпаемся и даже не замечаем этого. И можем держаться за них годами.
Страшно представить, что наши озарения, осветившие мир всего лишь секунду назад, придавшие вдруг происходящему важный смысл, подарившие радость узнавания – всего лишь вспышки. И их энергия, верная закону термодинамики, тут же начинает утекать в прошлое. Как принять, что наши представления о себе, казалось бы, такие верные, безвозвратно устаревают с каждой секундой?
Грегори Бейтсон говорил, что «жизнь – это игра в игру, цель которой – раскрыть правила, которые постоянно меняются и никогда не могут быть раскрыты». Или Блез Паскаль: «Верь тому, кто ищет истину и не верь тому, кто ее нашел». Не верьте себе, когда говорите: «Я себя знаю. Вообще-то я такой».
Когда человек что-то знает о себе, это уже всегда неправда. «Я нерешительный». «Я счастливый». «Я глупый». «Я честный». «Я неуверенный». «Я беспокойный». «Я такой-сякой».
Ахиллес никогда не догонит черепаху, мы никогда не узнаем, кто мы на самом деле. Потому что в этот момент мы уже другие, чем только что думали о себе.
Так что честнее сказать: «Я привык думать о себе, будто я такой-сякой, счастливый, неуверенный и пр». Я привык так думать и сделал эти свои представления частью своей идентичности. Чтобы за них пока подержаться. Так спокойнее. Но это уже не я. И я не знаю, кто я сейчас.
Подлинная личность – это не структура, а процесс. А структура – цеплялки. Поначалу они выручают, помогают держаться на плаву. Но довольно быстро превращаются в лишний груз.
В социологии есть такой феномен: как только ученые описывают какое-то явление в обществе, это явление перестает существовать в описанном виде. Общество меняется.
Так и с самим собой. Стоит рассказать о себе какую-то историю, как она устаревает. И твоя жизнь начинает жаждать новых историй. Пусть ты и не понял еще, что на сцене сменились декорации, и идет уже другой спектакль.
У создателя хакоми-терапии Рона Курца есть притча о вожде одного из африканских племен. В это племя приехал американец, и желая удивить нецивилизованного туземца, сфотографировал его на «поляроид». А вождь внимательно посмотрел на фото и сказал: «О, вот кем я был».
*ψ
Есть один хороший старый фильм о том, как можно застрять в старых представлениях о себе и мире. Это «Шоу Трумана» (Питер Уир, 1998 год).
Его главный герой Труман (Джим Керри) живет в прямом эфире реалти-шоу и не знает об этом. С самого рождения он стал героем мыльной оперы, раскручивающейся на глазах миллионов любопытных. Его родители, друг, жена – ненастоящие, это актеры, произносящие свои роли (а заодно и рекламу разнообразных продуктов). Его жизнь развивается по чужому сценарию, который пишется в студии – накануне или по ходу действия. А он об этом даже не подозревает.
Как можно не заметить такого? – спросите вы. Но разве мы часто не делаем то же самое? Живем в устоявшихся представлениях о себе. Проживаем не нами написанные сценарии и принимаем на себя чужие роли, даже не осознавая того. Ведь очевидное увидеть сложнее всего!
Как говорил Маршалл Маклюэн, не знаю, кто открыл воду, но это точно была не рыба.
Именно свой собственный мир как раз труднее всего рассмотреть.
И от этого кажется, то там безопасней, в своем болотце. И мы цепляемся за свой безопасный мир – например, за работу, не угрожающую трудностями, потому что мы тут уже N лет, а там, за ее пределами страшно. Пусть в душе и тоскуем по чему-то иному.
Держимся за трясину омертвевших отношений. Старую дружбу, которая давно уже и не дружба вовсе. Бывшую любовь, которая совсем не любовь – так, воспоминания, да и те уже затерлись от частого использования.
Не решаемся проговорить просьбы, разрешить конфликты, боимся подлинного и честного общения. Оказываемся не способны встретиться с творческим вызовом.
Не живем, а лишь постоянно предохраняемся. Кажется, что так спокойнее. Но так мы оставляем за собой непрожитую жизнь.
Иногда вдруг осознаем свои нереализованные возможности, потерянные шансы, но от этого становится неловко и стыдно, иногда до немоты, до забвения. Вот и продолжаем дальше, как ни в чем не бывало, не помня, не скорбя.
Как в избушке ведьмы — в том самом пряничном домике из сказки, где окна из леденцов, стены из шоколада, а крыша из глазури. Там словно вязнешь в сахарном сиропе.
И забываешь о себе. О времени. О мире. Не замечая, как перестаешь жить. «Очередной день в раю. Не забудьте пристегнуть ремни», вещает радио в машине Трумана. По иронии режиссера, сам он работает страховым агентом. Страхует чужие жизни «как бы чего не вышло». Хотя не имеет своей собственной. Кругом солнце, улыбки и ощущение искусственности. «Даже песок здесь ненастоящий. И небо, и море», — предупреждает его девушка. Единственная в жизни Трумана, которая отказалась играть роль, единственная, кто была настоящей.
Хотя о том, что мир вокруг тебя липовый, липкий, порой предупреждает странное посасывание внутри. Подспудное желание всё бросить и уехать. А еще странные мелочи. Труман наталкивается на обрывки подлинной жизни, непонятные артефакты, этакие знаки Бога, синхронии, как их называл Кард Густав Юнг. Например, телекамера оператора, свалившаяся с неба, сбой радиотрансляции… В нашей жизни они тоже случаются, пусть бывают не столь очевидными – эти события из ряда вон, странные совпадения. Моменты, когда мир неожиданно отвечает на твои тайные мысли, так, как будто их слышит. Или когда твои мысли отвечают на тайные знаки мира. Именно с этих неясных странностей часто и начинаются глубинные изменения.
Начинаются, если удается увидеть их, услышать, почувствовать. Осознать привкус ненастоящего. Рискнуть быть тем, кого ты пока не знаешь. Покинуть реалити-шоу с понятными правилами и шагнуть в неизвестность.
И тогда магия привычного развеется. Нос вашей лодки воткнется в стену, которую вы принимали за горизонт. И ограниченность мира, который казался безбрежным, откроется во всей своей неприглядности. Мнимое счастье перестанет удерживать вас в своей слизи. И в нарисованном небе неожиданно откроется дверь, о которой вы даже не подозревали.
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши
Похожее:
привычка или жизнь
издержки перемен
9 точек
делать то, что необычно