«Вы не можете ничего изменить»
Учебник подлинного исцеления
Эдит Ева Эгер
Эдит Ева Эгер было 16 лет, когда она попала в нацистский концлагерь. Она осталась жива, благодаря своему воображению. Внутри нее всегда оставалось место, в котором она могла найти тепло и свет. Где она могла спастись от жестокости, истощения, голода, физического изнеможения, болезней, травм, от множества опасностей вокруг, когда каждый миг рискуешь умереть от чего угодно — от случайной пули, от каприза охранника, от какой-то случайности — просто сгинуть.
И когда весной 45го в их лагерь пришли американские солдаты, она еще была жива — чудом. Она лежала в груде мертвых тел и даже не находила сил, чтобы шевельнуться или подать голос.
И вот теперь ей 92 года, она психотерапевт и написала автобиографическую книгу “Выбор”. О том, как ей удалось выжить, а потом жить — об эмиграции в США, о своих знаменитых учителях — Викторе Франкле, Карле Роджерсе, Ричарде Фарсоне, о своих пациентах.
*ψ
Когда я начала читать эту книгу, я наивно предполагала, что «Выбор» станет мотивирующим учебником, как справляться людям в невыносимых условиях, как помочь себе исцелиться после трудного опыта. Что ее общение с такими великими психотерапевтами станет описанием незабываемых встреч. Что я напитаюсь силой и любовью от такого удивительного человека. Я думала, что нашла волшебную таблетку в 341 страницу.
Но всё оказалось по-настоящему. Как в жизни. И почему я опять забыла, как это бывает? Я читала главу за главой, но автор не предлагал мне никакого катарсиса. Мудрые фразы, искренние переживания, пронзительные цитаты, страницы честности — да. Но ничего эдакого, чтобы напитаться, прорваться, передать другим. И написать об этом здесь, на сайте.
Потому что знаете, как оно на самом деле происходит, исцеление? Как приходит подлинное освобождение у тех, кто пережил что-то невыносимо тяжелое в жизни?
Сначала кажется, что время лечит. Что начнешь вот жить спокойной, обычной жизнью, окружишь себя близкими понимающими людьми, создашь свою территорию комфорта, найдешь друзей, построишь семью, станешь учиться на психотерапевта, проходить терапию, набираться мудрости у крутых мэтров, и прошлое тебя оставит. И ты станешь нормальным, здоровым человеком. Но почему-то оказывается, что хотя в твоей жизни много чего происходит, прошлое остается с тобой, оно продолжает быть твоим главным событием, которое то и дело напоминает о себе. В воспоминаниях, снах, проблемах, других людях, приступах паники, где и не ждешь. И так продолжается, пока не поймешь всем своим нутром, что тот, ужасный, ранивший тебя опыт — не источник твоей боли. Он источник твоей силы. Свободы. И любви. А боль возникает тогда, когда пытаешься этот опыт отвергнуть. И это всегда кажется странным. Даже когда понимаешь, что это так.
*ψ
Это и открывается постепенно, пока читаешь книгу Эгер. Сначала удивляешься, почему главы о нацистском заключении оказываются самыми пронзительными и живыми. Потом всё ждёшь, когда та же пронзительность появится в рассказе об обычной (и такой необычной) жизни Эдит. А потом начинаешь понимать, что у тебя сейчас, как у читателя, есть особая миссия — не ждать от истории ничего этакого. Принять, что в свободе не всегда есть надежда и цель. И признать, в очередной раз признать, что именно в травмирующем опыте и заключено нечто важное о человеке. Именно в том ужасе и прячется волшебство.
“Сквозь трещины разбитого сердца проникает свет”, — написал когда-то Леонард Коэн в своей песне “Псалом”. (Или он кого-то процитировал?) Эта истина, столь давно известная человечеству. Которую так легко забыть в простом желании обыкновенного счастья. И которую можно только прожить, а не вспомнить.
Пока мы пытаемся отвергнуть прошлое, избавиться от него, исцелить, исправить — мы продолжаем зависеть от него. А оно продолжает владеть нами. И только когда мы сдадимся в этой борьбе, поняв, что прошлое, увы не исправить, и оно всегда будет с нами, здесь, оно начинает отсвечивать чем-то особенным, глубоко значимым для нас.
*ψ
Ева Эдит Егер в свои 16 должна была попасть в олимпийскую сборную Венгрии по спортивной гимнастике. Но попала в Освенцим. Она была балериной и должна была танцевать в театре, но ей пришлось танцевать в бараке. Ангел смерти Освенцима Йозеф Менгеле (доктор-изверг, ставивший эксперименты на людях, о нем еще рассказывается в фильме “Семнадцать мгновений весны”) пришел со своими охранниками и тюремным оркестром прямо в барак и потребовал, чтобы она станцевала. И она станцевала — в тот самый день, когда в газовой камере погибла ее мама. Сначала “На прекрасном голубом Дунае” Штрауса, потом “Ромео и Джульетту” Чайковского. Представляя себя перед замершим залом в свете софитов. Танцуя ради любви.
И во время этого танца ей открылась мудрость. “Неизвестно, что за чудо благодати делает возможным это озарение, — пишет автор. — Оно не раз спасет мне жизнь, даже когда кошмар закончится. Я увидела, что доктор Менгеле, матерый убийца, только сегодня утром уничтоживший мою мать, более жалок, чем я. Я свободна в своем созидании; ему этого никогда не добиться. Ему придется жить с тем, что он сделал. Он больший узник, чем я. Завершая свой танец последним грациозным шпагатом, я молюсь не за себя. Я молюсь за него. Молюсь, чтобы ради его же блага, у него не было потребности меня убивать”.
Остались живы те, кто не просто выживал и спасался. Кто продолжал надеяться. Воображать. Придумывать. Вспоминать. Кто сумел сохранить что-то дорогое внутри себя. Кто не замыкался в себе, а помогал другим. Кто жил чем-то еще. Кто ощущал нечто большее, чем боль, страх, бессилие, голод, понимая, что есть что-то более ценное, чем твои жизнь и смерть. Например, жизнь твоей сестры. Или слова любви, сказанные твоим парнем при расставании. «Выжить — это переступить свои потребности и посвятить себя кому-то или чему-то за пределами себя”.
Но потом страшное заканчивается, и возвращаясь к обыденной жизни, выживший забывает о том, что ему помогало жить. О том, что есть это нечто большее в душе. Чем боль и страх, и всё остальное. Что есть место внутри, куда не сможет добраться ни один насильник, предатель или тиран. И куда можно вернуться прямо сейчас.
Прямо сейчас — это выбор, которому нельзя научится извне или у кого-то перенять.
Всегда есть нечто большее прямо сейчас. И даже тогда, когда что-то надрывается внутри, когда опять накатывает, когда из-по ног уходит основа.
“Я не могу исцелить вас, — говорит автор в заключении своей книги, — или кого бы то ни было, — но я могу поддержать ваш выбор разрушить тюрьму в своем сознании, разобрать камень за камнем. Вы не можете изменить то, что случилось, вы не можете изменить то, что сделали вы, или то, что причинили вам. Но вы можете выбирать, как вам жить сейчас”.
*ψ
А еще тут важно, что никогда не поздно.
День освобождения у Эдит, по ее словам, наступил в 2010-м году, когда ей было уже за 80. А заканчивая книгу в свои 90, она пишет, что “никогда не чувствовала себя такой счастливой, такой благодарной и — такой молодой”.
Светлана Гамзаева, психолог, Нижний Новгород, #пряностидуши
Похожее:
Великий маленький бродяга внутри
Детская загадка Леонардо
Квест от рака
О чувствах, которые невозможно вынести